— Да, — откликнулся я, глядя на нее.
— Я не понимаю, почему вы ведете такой странный образ жизни. Да, я знаю, вы пишете книгу, но разве нельзя найти работу по душе?
— Не расспрашивайте меня! — Я попытался улыбнуться. — Мой образ жизни дает мне возможность писать книгу, я хочу оставить свой след в искусстве!
— След? Мне кажется, вы не слишком много для этого делаете!
— Ошибаетесь! Я много работаю.
— Вы действительно уедете, когда отцу станет лучше?
— Да, я хочу закончить свою книгу. Валерия замолчала, глядя на воды Лаго-Маджоре.
— Без вас здесь станет очень скучно, — наконец прошептала она.
У меня перехватило дыхание.
— Все будет хорошо. Вы найдете чем заняться. Она посмотрела на меня:
— А вы не могли бы изменить ваше решение?
— Вы только что говорили, что я мог бы заниматься более достойным делом! Именно поэтому я и собираюсь уйти.
— Но ведь вы не ушли бы, если бы сами этого не хотели, Дэвид. Вы могли бы выполнять еще какую-нибудь работу, кроме ухода за отцом.
— И что же это за работа?
— Перед тем как с отцом случилось это несчастье, он занимался восстановлением разрушенного собора в Ломбардии. Сейчас работы продолжаются, но они ведутся бесконтрольно, никто не занимается описанием повреждений. Я знаю, отец был бы рад, если бы вы продолжили это дело! Он, конечно, стал бы платить вам, я думаю, ваши рассказы вернули бы ему интерес к жизни!
Идея была великолепной, но Валерия не знала, что ее планы несбыточны для меня.
— Я не могу согласиться! Как только я закончу свою книгу, я уеду из Италии. Она поднялась.
— Да, я должна была подумать об этом. Что ж, Дэвид, если вы хотите уехать домой...
Мы молча возвращались на виллу: разговор не получался.
За эти пять дней состояние Бруно не улучшилось, наступала среда, на этот день Перелли возлагал большие надежды.
Когда он приехал, я помогал Джулио, садовнику, пилить бревна для камина на зиму. Доктор прошел в комнату Бруно и оставался там больше часа, а когда вышел, выглядел задумчивым, но удовлетворенным. После последовавшего за этим длинного разговора с Валерией Перелли подозвал меня. Когда я направился к нему, он оставил Валерию и пошел мне навстречу.
— Я хочу поговорить с вами. Пойдемте в мою машину.
Озадаченный его резкостью, я пошел за ним. Подойдя к машине, Перелли сказал:
— Прежде всего, я рад сказать вам, что синьору Фанчини стало лучше. Отдых помог ему, и я думаю, что теперь в его здоровье наступит заметный прогресс.
— Это хорошие новости. Очень рад.
— Завтра я разрешу вынести его на веранду. Я сказал Валерии, что она может посидеть с ним сегодня вечером. Сестра Флеминг очень просит отпустить ее на уик-энд. Ее сестра в Милане нездорова. Я думаю, что у Бруно наступило улучшение, и она может поехать.
Я испугался. Я знал, что с отъездом сестры Флеминг Лаура приступит к осуществлению своего плана.
— Понятно, — кивнул я.
— Сестра Флеминг сказала, что вы и Валерия проводите очень много времени вместе. — Острые глазки Перелли впились в мое лицо. — Скажу откровенно, не думаю, что она поступает правильно, проводя так много времени в вашей компании, Чизхольм. Я ничего не имею против вас, но Валерия молодая и впечатлительная девушка, и скажу откровенно, я не хочу, чтобы она влюбилась в вас. Сейчас она будет проводить больше времени с отцом, но, когда у нее появится свободное время, постарайтесь избегать встреч с ней и больше занимайтесь своими обязанностями!
Кровь бросилась мне в лицо.