— Без сомнения, я нахожусь в раю, — произнес Гирланд с улыбкой. — Скажите, Дорн всегда живет на широкую ногу?
— Про какую ногу вы говорите, месье? — удивленно спросил негр.
— О, это не имеет значения. Раз вы не понимаете сути вопроса, значит, все идет нормально. Накройте мне в столовой. Я буду готов через час.
Форель была очень вкусной, и, закончив завтрак, Гирланд развернул газету.
— Для вас пакет, — проговорил появившийся в столовой сержант О'Лари. — Один из наших агентов привез его лично для вас. Он требует расписку.
Гирланд взял объемистую папку, сплошь усеянную сургучными печатями.
— Благодарю, — сказал он. — Хотите кофе?
— Нет, я на службе. Докладываю вам, что человек с собакой выставлен на Большом карнизе.
Сказав это, О'Лари исчез. Гирланд пожал плечами.
«Он надулся, как индюк, — подумал он. — А все из-за того, что я заставил его поставить часового на Большем карнизе. Он, видимо, не понимает, что так мы еще больше обезопасим себя».
Столовым ножом он вскрыл пакет, содержавший толстую стопку бумаг. Это было заказанное им досье Кунга. Рассеянно полистав его, он сложил бумаги в большое бюро, стоявшее в салоне, спустился вниз и постучал в комнату Эрики Ольсен.
Дверь открыла Джаннет. Она снова была в белом халате и встретила Гирланда с холодной вежливостью.
— Как себя чувствует больная? — спросил Гирланд, подмигивая девушке.
— Очень хорошо, — ответила она, не меняя тона. — Она уже проснулась и хочет выйти в сад или на террасу.
Гирланд заглянул в комнату и обнаружил, что Эрика, стоя у окна, рассматривает сверкающее внизу море. На ней было голубое домашнее платье, накануне привезенное ей из Ниццы Джаннет. Услышав шаги, она повернула голову и улыбнулась.
— Хэлло, Марк, — сказала она.
Он поцеловал ей руку и сел рядом. Легкое движение воздуха свидетельствовало о том, что Джаннет вышла из комнаты.
— Как вы себя чувствуете, дорогая?
— Как нельзя лучше, а при виде моря мне даже хочется искупаться. Вы не составите мне компанию?
— Я бы с удовольствием, но, думаю, сегодня еще ране делать это. Не надо подгонять события. Было бы лучше если бы вы несколько дней воздержались выходить на солнце.
— На солнце! Но я же обожаю его!
— Я в этом не сомневаюсь. Однако доктор утверждает, что память вернется к вам значительно раньше, если вы будете избегать солнечных лучей. Я знаю, что это противоречит вашим желаниям, но вам придется несколько дней побыть в доме. Надеюсь, вы не находите мои требования чрезмерными?
— Конечно, важнее всего для меня поскорее обрести память. Это так странно… я вас совершенно не помню. Я не могу поверить, что вы мой муж. Вы не обманываете меня?
— Я могу доказать это, предъявив свидетельство о браке. — Он положил руки на колени, совершенно искренне рассмеявшись.
— Я не знаю… — Она погладила его руку. — Я больше ничего не знаю… Но вы очень нежны, и если бы мне пришлось выбирать мужа, я выбрала бы именно вас. И сколько же лет мы уже женаты?
— Три года, — ответил Гирланд не колеблясь.
— И у нас есть дети?
— Нет.
— Почему?
Он почесал затылок, понимая, что разговор может принять опасный оборот.